Памяти Владислава Николаевича Листьева
ПЕРВЫЙ, ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ
Новокузнецкая.
Темный двор.
Темный подъезд.
И улица темная.
Страшно. Как в тех рассказах, что дети под одеялами друг другу рассказывают.
Москва. Первый день весны. Лишенный солнца город ждет тепла.
Узкая дверь, за которой теперь никого.
Он только что вошел в нее.
Счастливый, что мечты сбываются, что любимая работа кипит, что вокруг единомышленники, которые всегда с ним, и что усталость лишь одна – от побед.
1992 год. В 4-й студии Останкина съемки первых программ «Звездного часа».
Красочные декорации, умненькие дети, радостные зрители. Начинается новое шоу «ума и сообразительности».
Он – в центре событий. Лучезарная улыбка и абсолютное понимание происходящего.
Всё готово к начальным аплодисментам и команде «Мотор».
— Иди-ка сюда, – Он поманил меня с верхнего ряда трибун, где я с товарищем готовился фиксировать ход игры.
Я спустился к Нему.
– Значит так, я пошел по делам. Мне надо. А ты командуй!
И как будто мы договаривались заранее. Как великий Яшин, передающий бразды правления футбольными воротами никому неизвестному Пильгую в памятном прощальном для себя матче.
Он вышел из студии, а я остался «командовать».
Для меня это, понятно, означало высшее доверие.
И школа, и наука, и уверенность, и большое человеческое «спасибо».
От меня и от сотен таких же, кому посчастливилось быть рядом с Ним, дружить с Ним, работать с Ним.
Его любили и Ему завидовали. И то, и другое делалось одновременно успешно.
Ему хотели подражать.
Эти убогие начальники всех мастей, закрывающие свою алчную рожицу прозрачным веером.
Они – никакие не продолжатели его дела, они – могильщики.
Среднего таланта бизнесмены «от искусства».
Средней души и страшных амбиций.
Зараженные творческим инцестом, окружившие свои границы колючей проволокой прихлебателей и лизоблюдов.
Старательно нарушая несуществующие законы трансляциями творческих мертвецов, в которые вынуждена влюбляться телевизионная аудитория.
Да и как можно говорить о качестве белужьей икры, когда на прилавке только просроченные крабовые палочки, господа!
Если бы Он видел. Ах, если бы…
Это чертово сослагательное наклонение!
А он, я думаю все-таки, смотрит сверху своей радостно-усатой улыбкой. Умной, доброжелательной, ироничной.
Он по-прежнему знает больше и лучше.
Но кому это нужно, если за памятью и воспоминаниями скрывается зависть и лицемерие.
Они до сих пор конкурируют с Ним!
Но выиграл Он!
Выиграл давно, задолго до 1 марта 1995-го.
Выиграл навсегда!
………
Первый день весны. Последний.
Он никогда не станет радостным для меня.
И будет начинаться всегда с одного и того же места.
Ваганьковское кладбище. Справа от входа…
Владислав Николаевич Листьев.