Как Гоголь с Булгаковым соседями стали. Опять!
Вот памятник Гоголю. На одноименном бульваре.
Смотрит гордый в сторону дома, где ныне его музей. Где печка с якобы сгоревшими «Мертвыми душами — 2».
«Плывёт бульвар с Арбатом в паре,
Дворы пустынны в декабре.
Весёлый Гоголь — на бульваре,
Печальный Гоголь — во дворе».
(Лев Озеров)
Вот «печальный» памятник Шехтеля-Андреева.
По слухам, его вид пугал Сталина, когда тот бороздил московские просторы на лимузине по Арбату. По Военно-грузинской дороге – так называли тогда Арбат москвичи.
Не печальный — лукавый Николай Васильевич с героями его «Ревизора» и одним словом — «Гоголь».
Сталину ревизоры незачем.
***
Два Гоголя соседствуют в Москве.
Один над облаками дымной гари
Стоит победоносно на бульваре,
И план романов новых в голове.
Другой неподалёку за углом,
Набросив шаль старушечью на плечи,
Сутулился, душою искалечен,
Больною птицей прячась под крылом.
Переселён он с площади за дом,
Где в тяжких муках уходил от мира,
И гость столицы, пробегая мимо,
Его заметит, видимо, с трудом.
Два Гоголя соседствуют в Москве,
Похожи и как будто непохожи.
От одного — мороз дерет по коже,
Другой — сияет бронзой в синеве.
Толпой народ выходит из кино,
А эти две несхожие скульптуры —
Два облика одной литературы,
Которым вместе слиться не дано.
Написал в 1977 году Александр Городинский.
А вот памятник Булгакову. На Большой Пироговке, 35-37.
После «нехорошей» квартиры Михаила Афанасьевича с женой унесло ближе к Лужникам.
На постаменте распахнутые книжки, Маргарита на метле, какие-то кошачьи следы, прокуратор Иудеи, Иешуа… Много народа и все из бронзы.
Булгаков с папироской – он, похоже, крепко поддатый – наклонился, летит куда-то с шляпой в руке. Не улетит, так рухнет.
Нехороший взгляд у писателя. Зеленый, ненадежный какой-то.
Скульптор Франгулян его именно таким представил общественности.
Он и своего земляка Хачатуряна изобразил цыпленком-табака.
А уж как Бродского воздвиг ваятель — в лакированных штиблетах, плоского, как вобла, в окружении «светлых» и «темных» сил прямо напротив Дома Шаляпина и американского посольства – видели? Не надо.
Безнаказанно работает армянский «талант»!
Есть и другой Булгаков. Рук Рукавишникова.
И это совсем другой Мастер. По-моему, выдающийся.
Памятник есть и его нет!
Его место прописки предполагалось на Патриках.
Но – нет жителя по месту жительства. Нет!
Прочие фигуры «Маргариты» теперь на Земляном валу. А Михаила Афанасьевича, который на полуразвалившейся лавочке, не найдете. (В музее на Садовой можно увидеть макет — всё.)
Впрочем, нет и 12-метрового примуса, входящего, по замыслу скульптора в булгаковский ансамбль.
Примус-то, судя по всему, и разозлил цензоров: «Эдак неравен час полыхнет!»
Рукавишников, было, уменьшил «бегемотов примус» на четыре метра, но возможное пламя министерским чиновникам меньшим не показалось.
Да, Рукавишников может!
Ему доверь Никулина посреди тротуара – шик.
Шолохова в лодке в окружении лошадиных голов – может.
Магомаева – как живой!
А какого Ростроповича на Брюсове переулке он выставил – видели? Фантастика!
Да и Набоков в Монтрё…
Тут недавно Булгаковский сквер на Козихинском образовался.
Вшивый какой-то, без скамеек, без хотя бы бюста Автора, без монокля, без Корзухина, без Преображенского. Клумба и урны. Не сквер, а скверик.
Патриарший пруд – он «от» патриарха Гермогена. Аж с XVII века. Патриаршей слободой с Козьим болотом уже почти не пахнет. Почти не пахнет!
Что уж лукавить, все-таки попахивает временами. Обычно ближе к вечеру. Пышногубые, ровноносые, чернобровые, пластилиновые, пластмассовые, ЦУМовые, просекковые и аперолЬевые – понты и понторезы. Силиконово-кавказский бомонд.
За углом теперь не безымянный скверик – собянинское квадратно-гнездовое убожество.
Имени Булгакова! И на том спасибо.
Ба-бац! Новое изваяние – триумф исторической логики и величественного вкуса. Большая Никитская, 46.
Выходящий наружу двор Военно-исторического общества. Сейчас расскажу.
Прежде всего о сообружении – усадьба Васильчиковых. Княжеское поместье.
В здании, как вы понимаете, сейчас восседают новые князьки и их вассалы. Делают историю пацаны!
Аллея полководцев во главе с Суворовым и Жуковым. Флаг России на высоченном флагштоке. Вдруг кто-то из прохожих не знает, где очутился.
Музей военной формы хорош. Даже для девочек.
Реставрация отменная. Газон новый. Вековой дуб – или кто он там? – жив.
В углу броневичок, на который вот-вот взбежит очередной Ленин. Нормально!
Нет же! Мало действующих лиц, историки? Князья Васильчиковы завещали всех (!) увековечить? Окромя их самих, похоже.
Два новых жильца на этой самой Большой Никитской, 46.
— Кто?
— Да вы же всё уже поняли!
Да — Гоголь и Булгаков.
***
Гоголей стало трое на один километр. Это прекрасно!
Чувствую, в ближайшее время нагрянет в столицу комиссия из Книги рекордов Гиннесса и зафиксирует максимальное число Гоголей на единицу длины.
Николай Васильевич спокоен. Котелок положил на журнальный столик. Сам вальяжно восседает, посматривает чуть правее.
А справа как раз молодой Булгаков.
— Где?
— Че ты врешь?
— Не вижу никакого Булгакова?
— Опа! Вот он! Да нет… Не может быть!
Кто отправил писателя с котом на чугунный балкон второго этажа? Да еще на подушке, свесив ноги в клетчатых носках – готового спрыгнуть с опасностью для своего и кота здоровья.
Замысел скульптора Баскакова не отчетлив.
К исполнению вопросов нет. Персонажи узнаваемы, симпатичны, радостны глазу.
Эх, если б разрешили – или научились! – создавать живые памятники. Такие, чтоб прям смотришь на героя, а он как есть — живой. И не «Мадам Тюссо», а из камня.
А то всё черное такое… Ну не негры же Гоголи с Булгаковыми — в цвет покрашенной бронзы.
***
Они давно вместе…
Гоголя перезахоронили на Новодевичье с кладбища Данилова монастыря. Там был крест с Голгофой. Всё серьезно.
Сверхпозитивный бюст писателя с очевидным дарителем — «От советского правительства». Как герою космоса или, на худой конец, целины.
Елена Сергеевна Булгакова обнаружила среди кладбищенского мусора громадный валун.
Голгофа с могилы Гоголя! Та самая.
Гранитный камень перевернули и написали — «Писатель. Михаил Афанасьевич Булгаков».
Гоголь в 20 метрах от Булгакова…
«Учитель, укрой меня своей чугунной шинелью!»
Булгаков всё чувствовал…
Что случилось, и отчего вдруг два выдающихся писателя, соседствующих на Новодевичьем, обнаружили себя – кто на лавке, кто на балконных ограждениях в непосредственной близости друг к другу и к усадьбе Васильчиковых?
Гоголь был недолго гувернером у одного из детей князей Васильчиковых.
Булгаков, перед тем как уехать на Пироговку, четыре месяца проживал в кабинете у сестры. Та была директором школы, здесь в 1924-м находящейся.
Ни «Миргород», ни «Тарас Бульба» с «Собачьем сердцем» и «Роковыми яйцами» здесь написаны не были.
Итак, гувернер и брат директорши — в «своей» усадьбе. Спасибо князьям!
***
Мы ж гостей усадьбы не учли! Тютчев, Щепкин, Айвазовский – захаживали на чай-кофе-разговоры. Что, скажете, они не заслуживают ? А как же!
Слева дом, где Наташенька Гончарова проживала. Памятник ей — обязательно!
Справа усадьба Суворовых. Бюстом не отделаетесь. Вознесите, пожалуйста, памятник генералиссимусу.
Тут в двух шагах Вольфганг Мессинг жил. А ему почему – ничего?
В 50 метрах Пушкин «Полтаву» читал. Памятник и Александру Сергеевичу, и его «Полтаве»!
Напротив Гоголя с Булгаковым и броневика – Мымра из «Служебного романа» проживала. Алисе Бруновне водрузите уж что-нибудь.
Есть, над чем работать скульпторам.
…
Надо бы и прекрасную белую девушку с глушителем от завода Кристалл забрать?
Чтобы мужикам на Никитской не было скучно.
Остается ждать еще и бюст (?), памятник (?) Достоевскому, чьим именем назван лекторий, в здании усадьбы Васильчиковых находящийся.
Пространства уже маловато, но как мы понимаем, места всем хватит. Квартирный вопрос гениев не испортит!
…
Больше памятников великим – грандиозных и разных!
Или все-таки умеренней надо быть?..